``Ржевская правда'' 5 ноября 1992 г.

Военно-поисковый отряд ``Дозор'' из Москвы уже пятый год работает на ржевской земле, разыскивая останки незахороненных бойцов Красной Армии. С участием ребят из отряда было найдено и захоронено более тысячи солдат и офицеров Великой Отечественной войны. Два последних года ребята работают зимой и весной в Подольском военном архиве, изучая историю боев подо Ржевом. В этой публикации использованы собранные ими материалы и стихи поэта-фронтовика Ю.С. Белаша.

Частые дожди сменили летнюю засуху, и в ржевских лесах сегодня спокойно. Малина сошла, грибников не видно: лето нынче было не грибное. По воскресеньям в лесу нет-нет да и слышатся глухие взрывы. Это местные мальчишки шарят по осыпавшимся траншеям и подрывают свои находки в кострах.

Хорошо еще, если не пытаются разобрать их: в год по западным районам России гибнет от такой инициативы около ста человек, в основном дети. Война все еще собирает свою смертельную дань с нашего народа, хотя память о ней самой основательно повыветрилась. Даже здесь, у Ржева, надо много поработать, чтобы понять, что же произошло полвека назад хотя бы вот у этой небольшой деревушки Коростелево, в полутора десятках километров от города по Селижаровскому тракту.

Во второй половине января 1942 года наше командование производило крупную передислокацию войск. 29 армия часть своих сил отводила за Волгу, чтобы осуществить охват города с юго-запада. Меняли свои позиции подразделения 30-й армии. Дивизии передавали свои рубежи другим частям, получали новые маршруты движения. Возможно, не без связи с этим фактом немецкое командование именно в эти дни предприняло контрудар с целью отбросить наши войска, с северо-запада подступавшие к Ржеву.

С утра 20 января части 932 артполка 375 стрелковой дивизии, только что включенной в состав 30-й армии, вместе с группой полковых и противотанковых орудий 1245 стрелкового полка той же дивизии заняли позиции на танкоопасном рубеже Ножкино-Петелино-Старое и Новое Коростелево.

В течение двух дней они укрепляли оборону, вели пристрелку реперов. Старое Коростелево сохранилось до наших дней, а Новое - исчезло, оставшись только в памяти старожилов. Его дома тянулись по обеим сторонам Селижаровского тракта. Сюда и было нацелено одно из направлении немецкого контрнаступления.

Перед фронтом дивизии в те дни стоял серьезный противник - полк "Фюрер" дивизии СС "Райх" и части полка "Дойчланд" той же дивизии. Вместе с ними действовал пополненный после боев 167 пехотный полк.

Около 11 утра 22 января над позициями у Ново-Коростелева закружились пикирующие бомбардировщики "Юнкерс-87", 15 штук.

Как это было? А вот как:

...Ведущий
через левое крыло
перевернулся
и, включив сирену,
вошел в пике -
с надсадным воем,
холодящим сердце.

Он шел почти отвесно,
и когда,
казалось, врежется, паскуда, в землю -
от брюха серебристого его
лениво отделилась капля:
бомба!

И, заглушив
натужный рев мотора
влезающего в горку самолета,
хлестал
по спинам
свист
все убыстряющей свое движенье бомбы.

- Промажет или нет?

А свист чертил, как будто вертикаль,
и было нестерпимо ожидать,
когда же бомба наконец
свист оборвет
лохматой кляксой взрыва.

- Ой, мамочка! Ой, мамочка родная!..

И вздрогнула под животом земля,
И взрыв рванул, обдав горячим дымом,
И в горле запершило от взрывчатки,
и уши заложил шипящий звон,
и комья застучали по спине,
и ты не знаешь - жив ты или мертв...

Но знаешь -
из ревущей карусели
уже второй "лаптежник",
кувыркнувшись,
включил сирену
и вошел в пике.

И хлещет вновь по нервам вой и свист,
И снова - ожидание разрыва.
И снова - всплеск огня, земли и дыма,
и снова комья барабанят по спине,
прикрытой только потной гимнастеркой.

- Ну, сколько ж это может продолжаться?! 

А продолжалось это - бесконечность.
Пока "Ю-87"
не сделал по шесть заходов:
три первых - для бомбометанья,
два - полосуя вдоль траншеи
из пулеметов и орудий,
и заключительный заход -
пустой,
психический,
так - просто для забавы...

И кончив свою адскую работу,
ушли, усталые, на запад,
цепочкой, друг за другом растянувшись.

            (Юрий Белаш)

           * * *

Отбомбившись, "юнкерсы" ушли...
Выложили, сволочи, всю норму!
Комья развороченной земли -
словно после яростного шторма.
Черные глубокие воронки
сизым кучерявятся дымком
и звенит, как эхо, в перепонках
вой фугасок тонким комаром.
Пахнет отработанной взрывчаткой,
свежей кровью и сырой землей, -
и на лицах, бледных и испачканных,
отпечаток тяжести немой.

Мы сидим - очухаться не можем
По щекам размазываем грязь.
Все кишки спеклись от мелкой дрожи
Лечь бы - и лежать, не шевелясь,
и не двигать ни рукой, ни шеей,
пусть война чуть-чуть повременит...

Но сержант бежит уж по траншее
И охрипшим голосом кричит:
- Приготовиться к отражению танковой атаки!

            (Юрий Белаш)

На батареи шли тяжелые танки - десять машин и до полка пехоты. Немецкие солдаты двигались густыми цепями по обеим сторонам тракта. Бомбовый удар и пулеметный обстрел вывел из строя технику и расчеты восьми орудий второй батареи 932 артполка, шести полковых и восьми противотанковых орудий 1245 полка, поставленных на прямую наводку. Был разбит командный пункт. Оборона была смята. Противник ворвался на позицию.

Следуя дальше, и развивая успех, немецкие танки и пехота атаковали Новое Филькино, Петелино, Тиманцево, Колубакино - всех этих деревень теперь нет на карте района. В Колубакине артиллеристы первой батареи 932 полка, ведя огонь прямой наводкой, подбили один тяжелый танк противника. Однако к концу дня и Новое Филькино, и Петелино, и Тиманцево были захвачены врагом.

На том месте, где когда-то стояли дома Ново-Коростелева и где разыгралась эта трагедия, есть небольшой овражек. Он начинается слева от тракта, если ехать от Ржева. Сейчас этот овражек зарос кустарником, тогда, пятьдесят лет назад, был безлесный... Вероятно, туда перед боем отвели артиллерийские упряжки. Теперь, работая в овраге, мы первым делом обнаружили массивные кости артиллерийских лошадей и обломки повозок. На крупных конских черепах сохранились остатки уздечек с удилами. А потом были найдены и человеческие останки.

Среди погибших в том бою: начальник штаба артиллерии 375 дивизии майор Мазур и оба его его помощника - ст. лейтенант Акулов и мл. лейтенант Абрагамов, командир артдивизиона капитан Веселков. Сорок четыре артиллериста 932 полка, солдаты и офицеры, были записаны в пропавшие без вести - проще говоря, не осталось в живых никого, кто бы рассказал, как они погибли. Это Т.Ф. Волков, Ф.И. Лебедев, М.И. Мурзин, Г.Ф. Голышев, И.С. Матвеев, Т.С. Орлов, И.С. Первухин, Г.В. Архипов, М.В. Решетников, М.П. Кузнецов, Ф.И. Копылев, С.А. Ломакин, А.М. Шешуков, И.А. Свяжин, Ф.Н. Сумзин, Н.И. Дьяконов, И.М. Карагаев, Н.Е. Елесин, С.И. Атрашкевич, Ф.И. Семухин, И.Ф. Потапов, В.Р. Сазонов, Г.В. Фотеев, Н.Г. Чехомов, Г.С. Зайцев, П.И. Грядин, И.К. Фадеев, Ф.В. Свалухин, Г.С. Южанов, В.С. Попов, М.С. Серков, М.Я. Лыжин, Д.Г. Намятов, А.С. Крылов, Б.Б. Гарбер, П.А. Карпов, П.Н. Будников.

По большей части это - уральцы из Свердловской и Челябинской областей, из Башкирии, рождения 1907, 1904, 1912 годов. Наводчики, номера орудийной прислуги, ездовые, писари, телефонисты, разведчики, радисты. Рядовые, сержанты, офицеры. Такова уж судьба раздавленной врагом обороны: гибнут все, независимо от звания и военной специальности,

В овраге мы нашли останки восьми человек со смертными медальонами. Среди них ездовые Ефрем Тилиликин, Петр Боярских, Сергей Чуфаров, разведчик Максим Вагин, телефонист Аристарх Кожевин. Другие останки - безымянные и можно только гадать, кому они принадлежат - младшему лейтенанту Борису Гарберу или разведчику Михаилу Серкову... Новое Коростелево еще полтора года оставалось "под немцем" и очень вероятно, что тела погибших на улицах просто сбрасывали в тот же овражек, а вешние воды их "размывали".

Дочь погибшего в том бою Аристарха Кожевина, Валя, рассказала нам в своем письме о прощании с отцом: "Помню последний день, вернее темную сырую ночь, когда провожали папу на войну. Посадили их всех в товарные вагоны, нет ни одного окна в вагоне, закрыли засовы, и поезд тронулся. Я и мать очень плакали, бежали за вагоном, не чуя под собой ног. Я звала: "Папа, папа", и так долго. А он из вагона кричит: "Валя-а-а!!" Услышав эти слова, я рванулась вперед... Упала наотмашь в холодную грязь и плакала, и плакала. Так меня подняли, взяли за руки и вели пешком домой - километров пять. Так начались наши тревожные дни. Мы маме помогали и понимали ее, но она на всю жизнь была убита именно этим горем. Чтобы она ни делала, вспоминала, вот бы был папа, он вот так сделал бы... Мама бесконечно, беспрерывно плакала, будто чувствовала, что все кончено. Переживала всю жизнь, что не знала (это для нее самое страшное), где он похоронен, или птицы растаскали тело его (так она говорила)... "Хоть бы поехать на могилу и помянуть", - говорила она".

Евдокия Григорьевна вестей от мужа не дождалась. Умерла она в глубокой старости, в январе 1989 года, одного лишь года не дожив до известия о том, что его нашли. Похоронить и помянуть солдата Кожевина приехали брат его Семен Михайлович и племянники. Ребята из нашего отряда "Дозор" привели их к тому овражку, где пятьдесят лет назад нашел свою гибель родной им человек. Постояли они и у могилы на усадьбе совхоза "Победа", когда в землю опускали останки Аристарха Кожевина и его однополчан, услышали сухой треск траурного салюта, бросили по горсти земли в могилу.

Вот так закончилась эта история. Но миллионы других не завершены. Со старых фотографий смотрят на нас солдаты Великой Отечественной. Нам надо узнать не только обстоятельства их гибели, но и историю их жизни, их человеческую неповторимость. И тогда, быть может, со временем всем нам станет понятно, как безмерно много потеряла Россия из-за того, что полвека назад по овражкам и старым траншеям, из-за цинизма политиков и бездарного руководства вражеские танки щедро разбросали тела убитых - хорошего гармониста Ефрема Тилиликина, домовитого хозяина, редкостного мастера-кузнеца Петра Боярских, отца большого семейства Аристарха Кожевина и миллионы, миллионы их товарищей. Вечная им память, а нам - вечный долг перед этой памятью.