``Ржевская правда'', 5 сентября 1989 г.

Недалеко от Селижаровского тракта, в районе 15-го километра, были найдены останки нашего солдата. Человек лежал на боку, поджав ноги и держа в откинутой руке саперную лопатку. Сквозь его кости давно проросли травы, он не бросался в глаза настолько, что в наши дни кто-то на этом месте (прямо на погибшем) развел костер. На черном фоне кострища ярко выделялась лежащая с краю человеческая челюсть.

Невдалеке, в осыпавшихся окопах, стреляные гильзы и человеческие кости перемешаны с пустыми консервными банками.

Кто эти погибшие для нас? Точнее - "кто" или "что", люди или веши? Острее всего это противоречие выступает в работе поисковиков. В ней, в этой работе, каждый человек походит по грани, отделяющей мир и отношения людей от мира неодушевленных предметов. Постоянно, изо дня в день, встречаясь с тем, во что превращается погибший 45-46 лет назад человек, поисковик привыкает иметь дело с предметами, ни на миг не забывая при этом, что это были люди. Противоречивость сознания преследует нас постоянно.

"Как мне казалось, - пишет шестнадцатилетняя девушка, - я с самого начала понимала, что это - люди, жившие когда-то, но все-таки это было не то.

В самый последний день раскопа я на секундочку задумалась о том, что я обмываю в реке. Кости людей, которые, в общем-то, не на много меня старше, которые жили на земле, но которых сейчас уже нет. И в этот момент я уже не могла продолжать работу. Я сидела так не больше трех минут, но эти три минуты показались мне очень длинным".

А вот восприятие восемнадцатилетней студентки: "Иногда было жутко. Когда представляла, что эти руки и ноги болели, что этим мозгом человек думал... О чем думали и вспоминали парни в последние минуты жизни?"

Семнадцатилетний школьник: "Заметил: неприятные ощущения проходят, если отключить себя от мысли, что перед тобой человеческие останки. Пришлось воспринимать их как некий неопределенный материал... Считаю, что в этом при данных условиях ничего кощунственного не было".

Итак, сознание нормальных по своему нравственному развитию ребят не может уйти от противоречия. Есть, конечно, и другие - те, кто равнодушно пинает человеческий череп, потому что не дорос до ощущения беспокойства и тревоги, хотя бы безотчетной, при виде частицы чужой смерти. Это равнодушие - залог безразличия к чужой жизни. Поэтому глубоко знаменательно, что в последнее десятилетие на смену одиночкам-энтузиастам пришли десятки и сотни поисковиков, в основном молодежь.

Год назад, в 1988 году, наш отряд "Дозор" еще чувствовал себя единственным в Ржевском районе - хотя это было неверно. В те же месяцы начал свою работу местный отряд Игоря Рослякова. А в нынешнем 1989 году в районе работает уже несколько отрядов: из Ржева, Торопца, Москвы, Калуги, Петрозаводска, Кирова. Ожидается приезд "Снежного десанта" из Казани. Поднято более шестисот павших. Это значит, что только в августе мы подняли все вместе целый батальон. Только одним нашим отрядом найдено 12 "смертных медальонов". Какие-то из них окажутся пустыми. Но ведь в прошлом году у нас за две недели работы на 95 найденных останков было только три медальона, и лишь в одном сохранился адрес. По этому адресу удалось найти родственников солдата из Башкирии Курамши Давлетшина - двух сыновей и племянника. Старшему из них - Фаризуну Курамшиевичу было 16 лет, когда в 1942 году его отец, сорокалетний колхозный конюх, ушел на фронт. "Внешность отца: носил усы, был высокого роста и всегда был пострижен "наголо". Сын провожал отца до околицы. Потом пришло извещение: "пропал без вести". Семнадцать лет назад умерла мать. Скупые строки, скудные мальчишеские воспоминания. Сыновья, сами уже немолодые люди, просят прислать текст "смертного медальона": "Долго я на это смотрел и не мог оторваться. Не вериться, что отец нашелся, теперь хоть знаем, где его могила, где воевал и где погиб. Мы с братом думаем приехать на могилу отца".

Для поисковиков наших дней - школьников, студентов училищ, техникумов, институтов, работающей молодежи - характерно умение работать в самых, казалось бы, неудобных для этого обстоятельствах. В августовские дни, когда в районе пустоши Ерзово сложилась трудная обстановка: нужно было вымыть и подготовить к захоронению кости более чем 200 советских бойцов, поднятых отрядом Игоря Рослякова в труднейших условиях из болота. Ребята вынуждены были вернуться на работу в город, поэтому на просьбу военкомата о помощи дружно откликнулись добровольцы из Москвы, Свердловска и Петрозаводска. Они отложили свое дело, передав его товарищам, их перебросили на новый участок и, чтобы успеть к сроку захоронения, работали даже ночью. Их спрашивали жители села Брехово: зачем обмываете кости, ведь все равно - в землю? Им объясняли: есть обычай обмывать покойника, это - последнее прощание, последнее прикосновение теплых человеческих рук к тому, что некогда было человеческим телом, последняя признательность живых - ушедшим. В этом деле не должно быть никакой механизации.

26 августа в совхозе "Победа" и в д. Бахмутво состоялось захоронение трехсот советских воинов, павших в районе деревень Клушино, Гнездово, Ножкино, Тиманцево и Дегтяри. В тот же день хоронили останки трехсот тридцати бойцов в Кокошкине и Мончалове.

Большое спасибо сотрудникам горвоенкомата за их большую заботу и хорошую организацию, спасибо Советской власти всех пунктов, где шло захоронение. Спасибо всем, кто принял участие в печальном обряде. Ведь что произошло? Шестьсот человек, павших за Родину 47 лет назад, в нашем общественном сознании снова, теперь уже окончательно, стали людьми. Долгие 47 лет они были приравнены к придорожному камню, комку глины, снарядному осколку, одиноко ржавеющему в кювете. Мимо них шли, ехали, шумели моторами, скрипели колесами телег. Их кости тревожили жадные и равнодушные руки искателей военного железа, сквозь них прорастали травы, уходила в почву дождевая вода. Над ними не было ни креста, ни обелиска, только деревья высились. Когда в клубном помещении, где стояли гробы с останками бойцов, к одному из них припала головой восьмидесятилетняя женщина, вдова солдата и, причитая, стала поминать их, давно ушедших из жизни, как своих родных. И стало понятно: они вернулись к людям.

Перечислим отряды, сделавшие эту работу. В августе в Ржевском районе действовали отряды из Ржева и Торопца, отряд Игоря Рослякова, о работе которого недавно рассказывала газета, из Москвы уже второй сезон приезжает наш отряд "Дозор", кроме того, отряд "Коммуна" под руководством Семена Юсфина и группа Алексея Логинова, из Калуги, Малоярославца и Кашина приехал сводный отряд Ларисы Баркаловой и Ольги Кашкаровой, из Кирова - отряд "Дзержинец" Михаила Рязанцева, из Петрозаводска - отряд "Костер" Сергея Воздвиженского, три девочки-старшеклассницы из свердловского коммунарского отряда "Содружество". Все мы очень рады сотрудничеству, возникшему в эти августовские дни у нашей экспедиции с ребятами Игоря Рослякова. Мы считаем, что каждый отряд поисковиков, приходя в Ржевский район и регистрируясь в горвоенкомате, должен прежде всего координировать свою работу с отрядом Игоря. Только так можно наладить планомерную обработку огромной территории Ржевского района, где лежит в осыпавшихся траншеях и воронках больше людей, чем сегодня в нем живет.