``Молодежная газета'', май 1992 г

Тому, кто месяц за месяцем и год за годом, участвуя в поисковых экспедициях, берет в руки человеческие останки, невольно приходят в голову мысли о несоизмеримости человеческого разума, человеческих переживаний - и того, что остается от человека после того, как он был убит. Эти мысли теснятся в мозгу, порождая новые - о страшной, нечеловеческой ответственности военачальников и правительств, тех, кто отправляет людей в бой и на убой.

... Возле пустоши Новое Коростелево в 18км от Ржева по Селижаровскому тракту есть небольшой, заросший лесом овражек. В войну леса не было, овраг был на краю села. Сюда 22 января 1942 года ворвались немецкие танки. Артиллеристы 932 артполка 375-й стрелковой дивизии встретили этот контрудар, но были смяты. В овраге ребята-поисковики обнаружили обломки артиллерийских упряжек, массивные кости артиллерийских лошадей и человеческие скелеты. Здесь - среди множества безымянных - были найдены останки красноармейцев Аристарха Михайловича Кожевина, Сергея Константиновича Чуфарова, Григория Максимовича Марченко, Петра Кузьмича Боярских, Алексея Пономарева, Максима Никитича Вагина, Александра Никитича Дрягина, Ефрема Наумовича Тилиликина.

Об одном из найденных бойцов, Петре Боярских, рассказывает его дочь, Мария Петровна Елохина. Он был кузнецом, хорошим мастером. В 1937 году вернулся из Казани на родину, в разоренную деревню, где даже телеги - привезти корма скоту - не было. Петр Боярских день и ночь работал в кузнице, делал все самое необходимое для хозяйства. Загорелся идеей - электрифицировать свою деревню. Единогласным решением правления его направили на курсы электромонтажников. Но грянула война. Боярских был мобилизован. Он ушел - и дети его больше не увидели. Три месяца часть, к которой он был приписан, находилась в городе Камышлове, туда ездила жена Анастасия Алексеевна - Настя. Они еще успели повидаться. Писем с фронта не было совсем. Кости Петра Кузьмича были найдены в мае 1990 года в бомбовой воронке у края Коростелевского оврага. Анастасия Алексеевна умерла 8 января 1992 года, уже зная, что останки найдены, но еще не получив подтверждения о месте их захоронения.

Узнаешь вот только об этой судьбе, одной из миллионов, и думаешь - как бы кстати были стране и сегодня, и вчера такие вот люди, как Петр Кузьмич! И совершенно другими глазами смотришь на копию документа, подписанного Георгием Константиновичем Жуковым: «Разъясните всему личному составу: что все семьи сдавшихся врагу будут расстреляны (выделено в приказе), и по возвращении из плена сдавшихся они также будут все расстреляны». Верно: Секретарь Военного Совета Ленинградского фронта, старший батальонный комиссар Борщенко. 27.12.41. («Начало» № 13, 1991, с.16-17). И это в войсках, где не рядовые - генералы скопом сдавали свои войска в плен немцам: под Минском - триста тысяч, под Уманью - сто, под Смоленском - триста пятьдесят, под Гомелем - восемьдесят, под Киевом - шестьсот, под Черниговом - сто, под Вязьмой - шестьсот шестьдесят три тысячи, а в Крыму - сто сорок девять тысяч. (Источник тот же). За три месяца войны было сдано в плен два миллиона тысяч воинов, отдано на убой - полтора миллиона.

Это о тех солдатах, которые, по признанию врагов, «сражались ожесточенно и до последнего» (из приказа генерал-фельдмаршала фон Бока по поводу уничтожения советской группировки под Минском и Белостоком).

Петр Кузьмич Боярских вполне мог оказаться среди двух миллионов отданных в плен и попасть под репрессивную кувалду отечественных законов. «Ему повезло» - или «не повезло»(?) оказаться в числе полутора миллионов убитых.

Рассказывает дочь красноармейца Сергея Чуфарова Нина Сергеевна Шидловская: он еще мальчишкой пришел в деревню с отцом, батрачил, потом вступил в колхоз. Женился, в семье к началу войны было трое детей. Когда уходил на фронт, сказал: «Ну, родные мои, больше не увидимся». Жена, Павла Прокофьевна, провожала его до районного города Туринска. Умерла она через три года, в 1944-м, уже зная, что муж пропал без вести. Дочь жила «в няньках». Вот еще одна бедняцкая семья, которую смолола война. Мы можем добавить к характеристике Сергея Чуфарова: на обороте его бланка в смертном медальоне оказались вписанные данные о сержанте Тимофее Прокопьевиче Малькове (Ирбит, Свердловской области, Карла Маркса, 69, жена Малькова Мария Дмитриевна). По данным военного архива в Подольске, Мальков был убит почти на месяц раньше, 24 декабря 1941 года и похоронен в д. Софроново Ржевского района. Логично предположить, что Сергей Чуфаров переписал к себе его адрес, чтобы сообщить родным. Это делаем сейчас мы, поскольку никто на наш запрос о Малькове пока не откликнулся, В этот же медальон был вложен бланк с данными Марченко Григория Максимовича - Омская область, Калачинский район, Тургеневский сельсовет, колхоз «Новый быт», из данных о родственниках сохранилась только одна фамилия «Куцеволов».

А о Ефреме Наумовиче Тилиликине только и известно: был он добрым человеком и очень хорошим гармонистом. Дочери его, Т.Е.Чуриковой, было всего девять месяцев, когда он ушел на фронт, и она его, конечно, не помнит.

Разная остается память на земле об ушедших. Об Аристархе Михайловиче Кожевине из Артемовска рассказывает его сын Александр Аристархович: его отец, столяр, все свободное время что-нибудь мастерил. Любил рыбачить. С уходом отца на фронт осенью сорок первого мать пошла работать на шахту, сын - учиться в ФЗО на шахтера. Воевал Кожевин чуть больше года: в сорок втором зимой пришло извещение, что он «пропал без вести». Действительно, вести из Коростелевского оврага поступили с большим опозданием: видимо, из того боя 22 января 1942 года едва ли кто вышел живым.

В том же 1942 году, в августе в далекой Карелии оказалась 85 морская стрелковая бригада. После быстрого разгрома нашими моряками слабого гарнизона в поселке Ондозеро финские егеря минометным огнем разбили лодки десантников, стоявшие у берега, и прочно заперли десант в тесной горловине. Все 137 или 140 человек так и полегли там, отбиваясь до последнего на болоте, прижатые к заросшему осокой берегу. В живых, насколько нам известно, чудом осталось только двое. Наш отряд «Дозор» достал из затянутых липкой грязью траншей останки 85 моряков. Четырнадцать было пюднято до нас, следовательно, нашли 99 человек. Остальные остались лежать, видимо, в других местах этого заболоченного пятачка. Об одном из десантников-добровольцев рассказывают его родные: Василий Волошин окончил семь классов, курсы бухгалтеров и до призыва на флот в сороковом году уже работал. Он рано повзрослел, был крепким, красивым парнем. Во дворе, где жила семья, Василий с братьями вкопал столбы для турника. Для столбов использовали вербу и вдруг один из них дал живые побеги. На этом месте выросло большое дерево - и это все, что оставил на земле матрос Волошин: сын его, Алешка, еще маленьким утонул в реке, а жена больше не вышла замуж. Из трех братьев Волошиных война выпустила живым только одного, Григория.

Когда в наш отряд приходят новички, они спрашивают а что же делает «Дозор»? Исчерпывающе ответила недавно одна наша девочка, Полина Ящук: «Дозор» старается помогать людям. Помогать людям - это сделать все, что в наших силах, для больных и в большинстве своем одиноких бабушек в Ржевских деревнях. Еще - вести там поиск, искать имена не вернувшихся домой воинов, а потом получать такие письма, как от Нины Сергеевны Чуфаровой: «Узнала правду... Как будто с отцом поговорила и наяву увидела, и представила себе, как им было на войне тяжело и трудно... На душе стало и тяжко и легко.»

А молодым призывникам, вступающим в Российскую Армию, мы, поисковики, пожелаем гланого: хороших вам командиров, чтобы не только о победе думали, но главное - о Цене Победы.