Отряд ДОЗОР: Поэт Юрий Белаш

Юрий Семенович БЕЛАШ
1920 - 1988

О СЕБЕ

Я никогда не думал, что могу писать стихи.

Три строки я еще мог, попотев, накропать, а вот зарифмовать четвертую - было свыше моих сил. Белые давались легче, но и они, в общем, являли жалкий вид.

Провоевав три с половиной года на фронтах Отечественной войны, я поступил в Литературный институт имени А.М.Горького - с пьесой, затем перешел на критику, окончил аспирантуру - и занимался рецензированием и редакторской работой.

Видать, штудируя чужие книги и рукописи, я и сам кой-чему научился,- во всяком случае, в конце 1967 года написал свое первое стихотворение - "Слезы". Не преувеличиваю: это было столь неожиданно, что я долго не мог уразуметь, как же сие произошло...

С тех пор и пишу стихи. В основном - о войне: другие темы кажутся пресными.

Конечно, о войне написано так много, что подчас представляется, что написано уже все. Но это не так. И особенно это ясно тем, кто был в окопах.

А я был. Был сержантом в стрелковом батальоне, в нескольких сотнях метров от врагов и в нескольких сантиметрах от смерти. От того-то и пишу главным образом о бойцах и сержантах переднего края - о том, что детально знаю по собственному опыту.

Понятно, для литературной работы знание материала еще не все. Но при равных прочих условиях непосредственное знание жизненного материала, точное следование ему - на мой взгляд, основное, что надо поэту.

Вот я и старался - предметно, в прямом изображении - передать чувства и мысли моих, в большинстве своем, давно погибших фронтовых товарищей, обстановку переднего края, собственные впечатления военных лет.

И когда я сейчас пытаюсь понять, а почему я так поздно стал писать стихи, то прихожу к мысли, что главная причина, пожалуй в том, что я, как ни странно, долго не мог постичь простую истину: поэзия должна быть познавательна не меньше, чем добротная проза.

Но лучше поздно, чем никогда...

Ю.Белаш
предисловие к книге "Окопные стихи"
(М., Советский писатель, 1990)

СЛОВО О ВОЙНЕ И ВОИНЕ.
Юрий БЕЛАШ

Тяжело писать о человеке, которого только что похоронил. Тяжело, но надо.

Публиковать стихи Юрий Белаш стал несколько лет назад. Вышли у него два сборника - "Оглохшая пехота" и "Окопная земля". О нем заговорили. Особенно подлинные, тонкие ценители поэзии - это внушало доверие.

Но та правда, которая вставала в его стихах, не была тонкой. Это была грубая, неприкрашенная правда о войне. О ее бесчеловечной жестокости. О ее странностях, понятных только тем, кто через нее прошел. Однако поэзия Белаша при всем присущем ей натурализме, при всех воспроизведенных в ней ужасах - это все-таки поэзия мужества. Ужасается войне не трус, не истерик, а человек, готовый исполнить свой долг до конца.

Немного найдется фронтовиков, у кого есть и медаль "За оборону Москвы", и медаль "За взятие Берлина". Белашу повезло: он остался жив и, промолчав тридцать лет, сказал нам о войне свое, то, что до него в стихах никто не говорил.

"Я и сам не понимаю - как меня сей жребий миновал?
Может, я, а не Сергей Минаев был убит под Клином наповал.
Может, не его, меня зарыли после боя - в выжженном селе,
но из списков вычеркнуть забыли - и живу, живу я на земле.
И, щемящей памятью влекомый в годы те, где все гремит война,
я стою у насыпи знакомой, у могилы, где схоронен я..."

Я знаю, как воспринимают стихи Белаша фронтовики, не только из числа литераторов. Они плачут.

Друзей у него было мало, но это были настоящие друзья. Особенно сблизился он с Вячеславом Кондратьевым, в литературной судьбе которого, в подходе к военной теме много общего с Белашом. Разница лишь в том, что один - прозаик, а другой - поэт. Впрочем, свои стихи последнего времени Белаш называл стихо-прозой.

Белаш отличался редкой независимостью характера. Его нельзя было заставить разговаривать с человеком, который был ему несимпатичен. Он просто разворачивался и уходил. Его нельзя было заставить участвовать в начинаниях, которые не внушали ему доверия и уважения. В течение долгого времени, уже будучи автором книг, он уклонялся от вступления в Союз писателей СССР, и этим напоминал еще одного писателя-фронтовика - Владимира Богомолова, автора прекрасного романа "В августе сорок четвертого", рассказа "Иван", по которому А.Тарковский поставил свое "Иваново детство". Позиция Белаша и Богомолова в этом вопросе была позицией, а не блажью.

"Вступай, Юра, ты человек израненный, живого места на тебе нет, тебя в нашей писательской поликлинике хорошие врачи лечить будут, в хорошую больницу положат..." - не раз говорили ему В. Кондратьев, С. Шуртаков, В. Дементьев, В. Берестов... Наконец уломали, документы в Союз отнесли. И тут началось такое, о чем стыдно рассказывать читателю: некие вершители поэтических судеб всячески препятствовали его приему, а когда стало невозможно препятствовать, избрали испытанную тактику затягивания... Так и не увидели Белаша литфондовские врачи - он умер в одиночестве, в своей холостяцкой квартире на Ломоносовском проспекте, "высотном блиндаже", зажав в руке таблетку нитроглицерина.

Могилы Белаша нет. Он завещал развеять свой прах. Он хотел остаться только в своих стихах.

Андрей МАЛЬГИН
1988 г.

Понимание - вот что он ценил превыше всего. Кажется, он не слишком переживал от того, что его "прокатили" на приеме в союзе писателей, что после повторного голосования дело положили "под сукно". Он и заявление-то подал под нажимом друзей.

Это не было похоже на литературный труд, профессиональное стихотворчество. Это было какое-то мученичество - и освобождение. Почему-то вспоминается Гоголь. Наверное, потому, что и Белаш вот также умирал: ни от чего, просто - лег, распрощавшись со всеми: повернулся лицом к стенке и умер. Во сне.

Мальчик. Он перед смертью враз постарел. Война догнала. Судьба его удивительна и трагична. Она заслуживает прочтения - как и его стихи. Обычно мы говорим: "поэта - нет, стихи - живут". Иногда стоит менять порядок строк, чтобы знать какой ценой.

Ведь не случайно же последней, девятисотой, в окопных миниатюрах Юрий Белаш поставил эту:

И не надейтесь на книги:
Книги - лишь бледная тень
Перекипевших событий.
Большую часть пережитого
Люди уносят в могилу.

"Солдатские строки" - небольшая часть окопных миниатюр Белаша.

В. Кондратьев. Предисловие к книге "Окопные стихи" (М., Советский писатель, 1990)

В нашем отряде существует традиция проводить вечера поэзии Юрия Белаша. Предлагаем вашему вниманию сценарий одного из вечеров -

файл rtf (45 кб).

* * *

Наступаем...
Каждый день - с утра, вторую неделю - наступаем.
Господи ты боже мой! - когда же кончатся
эти бездарные атаки на немецкие пулеметы
без артиллерийского обеспечения?..
Давно уже всем - от солдата до комбата - ясно,
что мы только зря кладем людей,-
но где-то там, в тылу, кто-то тупой и жестокий,
о котором ничего не знает даже комбат,
каждый вечер отдает один и тот же приказ:
- В России народу много. Утром взять высоту!..

* * *

Что мы знаем о животном начале в людях?..
Немного - поскольку ищем божественное в них.
Вот поэтому-то мы и путаемся в трех соснах,
пытаясь объяснить этого человека, в котором
божественного не больше, чем в спичечном коробке,
с помощью коего он раскочегаривал свою трубку.

* * *

Он стал богом. Предшественники - святыми.
Портреты - иконами. Лозунги - хоругвиями.
"Краткий курс" - священным писанием.
Коммунизм - царством небесным.
А грешников - в геенну огненную:
инквизиция, Торквемада!..

Ей-богу, в духовном училище и семинарии
все одиннадцать лет
он был круглым отличником.